исора облизывает пересохшие губы и чувствует прилив божественных сил в собственном мече. его сила с каждым разом наполняет его грудь, а лезвия мечей соприкасаются приятным шумом разрешающим ветер. исора улыбается как-то слишком мило, слишком по-детски, а потом последним ударом добивает одного из сотен, а может и тысячи своих врагов, снося ему голову. у маленького бога такие великие планы, такие разрушающие и в то же время смешные — они задевают тонкие нити связей. боги постоянно гневаются на исору, потому что он, кажется, совсем не понимает, что должен делать на самом деле. не понимает, что должен сидеть на высоких постах и управлять людьми, подталкивая их лишь к верному решению. так всё должно быть, а не свист разрезающий воздух и кровавые листья из чужой плоти, словно осень.

исора губы свои почти съедает, когда ему противник попадается в два раза больше него — сильный, мощный, совсем не похож на самурая, больше разбойник. но по внешности людей не судят, верно? исора принимает бой, а когда их мечи встречаются в лёгком поцелуе, исору отшатывает назад.

он поворачивает стопу и скользит по кровавой дорожке листьев и трупов. смотрит на жирдяя своими ясными глазами, прищуривает их совсем по-кошачьи. у исоры поступь кошачьи, движения мягкие и быстрые такие и это тоже так свойственно кошкам. у исоры нет божественного нимба на головой и всех тех почестей для ангелов божих — он есть ками. он есть божество, но не единый бог. в честь него на других окраинах не ставят на хвойные деревья разрезанные плоти убитых. на других окраина не в честь него падают на колени и молятся тысячью молитвами.

исора лишь маленький бог, который впервые ступил на землю людскую, чтобы пронести радость людям. у исоры развиваются на ветру длинные волосы, завязанные в конный хвост, исора по божественному прекрасен, но сердце положил на керамическую тарелку своему господину.

иронично, тоже богу.

у азуми-но исоры какие-то слишком тёплые чувства к хатиману. лёгкая и будоражащая подростковое восхищение богом войны. он смелый и сильный. он мастер и мечник. он лучший. азуми-но исора падает ниц перед его приказами — выполняет каждый до безупречности, чтобы по голове погладили, чтобы сказали — «хороший мальчик».

исора получает в награду целое ничего, а ногти полумесяцами остаются на красных ладонях.

иногда это злит, но больше всего разочаровывает; исора не привык спрашивать за свои победы, говорить о наградах и хвалиться. он слишком скромный бог, у которого в приоритетах стоит здравие человечества, а не собственные удобства. он каждый раз ныряет оголённый под морскую гладь, чтобы излечиться от недугов своих.

он возвращается в покои хатимана с улыбкой смущённой, потому что всё выполнил. он всегда заходит в его покои и так начинает их беседу — смущённой улыбкой.

в это утро он тоже собирался с этого начать, но что-то совсем идёт не так, как азуми-но планировал. забавные огоньки цветные летают перед глазами, мигают так сильно, что исора за голову хватается.

враг ухмыляется, исора смотрит на его сальные волосы и думает об ещё существующих проблемах людских. не только об мире. враг не называет своего имени, враг наносит исоре режущий удар куда-то промеж плеча.

ещё бы немного и он бы опять лишился руки.

исорово кимоно заляпанное в чужой крови, теперь полностью впитывает кровь его собственную. он выдыхает слишком тяжело и пытается увернуться от ещё одного удара, но он чувствует звук холодного метала за своей спиной.
его протыкают два меча одновременно.

— ты силён.
хрипит, а после своей кровью давится так сильно, что она кляксой жидкой выплёвывается со рта. исора никогда не говорил, что всемогущий, но и одержать над ним победу многие годы никто не мог.

исора не знает как реагировать сейчас.

шок пробирается электрическим током и кажется листья засохшей вишни тоже скоро падут с мёртвых веток.

у него пробито сердце копьём заточенным слишком остро. вырваться как-то из этой пучины боли — невозможно. это дефектно. это странно. исора прячется в длинных зарослях морских глубин, ныряет под живот большой рыбе и мягко гладит крабов по их панциркям оранжевым. таким пёстрым и таким живым. исора вытягивает шею, пытливо смотрит на своих морские друзей и машет им. говорят, что он морской принц, хороший сын и прибожек. ни у кого не дёргается язык назвать его божеством. ками. исора улыбается красиво, по-юношески молодо, как обычно. большие рыбы стайкой плывут за друг другом, пытаясь ухватить себе самый большой лакомый кусочек водорослей. крабы прячутся под большие булыжники, заросшие уже мхом.

исоре прятаться в море некуда.

он живёт в лапах больших хищников, он заперт в клетке животной. азуми-но исора был тем, кто самостоятельно себя запер тысячью замками, притянул верёвкой к древесному столбу и привязал, прижал холодное лезвие кинжала, так и оставив его у артерии. исора признаться себе боится, что выходиться на сушу ему на самом деле очень и очень страшно. он боится опять разочаровать в своих идеях и идеалах, запутаться в человеческих эмоциях и вновь окунаться и окунаться в чужую кровь. исора прячется под большими подводными камнями и понимает, что в мир людской возвращаться ему не хочется. слёзы стекаются по щекам и теряются где-то в рыбьих пузырьках.

у исоры разбитое сердце и берега попутаны.

он не хочет возвращаться ни через месяц, ни через три года, он не возвращается на пятый год и не думает о своём возвращении даже через десять. ему кажется, что это бессмысленно. ему кажется, что здесь он совсем не нужен — брошенная на берег рыба. окунь с радужными глазами. у азуми-но исоры разбито почему-то человеческое сердце под грудной клеткой. оно едва ли бьётся. исора глохнет на оба уха и перестаёт и вовсе слышать чужие молитвы у своего алтаря. они падают ниц и приносят ему дары совсем маленькие, милые, как и просит всегда божество морского побережья — сперва крошечное, чтобы сделать что-то весомое. они молятся ему за хорошую погоду на море. они молятся за удачный улов. они частенько приходят к нему в молитвах своих иссыхают, как плод вишни. они так долго молятся азуми-но исоре, что в конечном итоге забывают слова молитв. они больше не приносят фруктов. не молятся ему за удачную погоду.

они забывают азуми-но исору тогда, когда он же сам отворачивается от всех, прячась в ракушке.

ПРОСНИСЬ.
исора пробуждается из дрёмы вековой, разлепляет веки и оглядывается в воде по сторонам. он слышит голос. нет, даже несколько. они звучат так быстро и резко, что азуми-но становится интересно узнать, что происходит. он медленно, совсем аккуратно выныривает и продолжает оглядываться. в середине моря он не видит никого, но голоса продолжают звучать — мужской и женский. мужской — такой крепкий, воинственный, но в тоже время павший воин, женский — звонкий, певчий и такой жертвенный. впервые исора за столько лет решается прислушаться к человеческим мольбам, откликается на них.

«пожалуйста, позволь мне иметь ребёнка. прошу тебя, смилуйся над нами».

у исоры маленький огонёк в сердце зажигается, которое за столько лет сна покрылось льдинами. у исоры глаза становятся куда яснее и цвета морской волны, у исоры меркнет всё на секунду, чтобы стать ослепительно ярким. он просыпается от многогодового сна, который всё это время утягивал его вниз. он убивал его, потому что исора не хотел слушать чужие молитвы — это должно было быть его ежедневным обедом — он отказался. он перестал слышать и делать то, что просили его молящиеся — он забивает на их просьбы; у исоры глаза зажигаются огнём живым и он решается на поступок.

ключом бьётся журавль, встречаясь клювом со змеёй.

через пару дней у семьи ходзё появляется ребёнок. они называют ребёнка масако — справедливая//честная//смелая. её воспитывают в течении многих лет как сильную и волевую девушку — она всю жизнь была такой. у неё в руках большая сила и красивые мягкие черты лица. она делает себе пучок на голове и рассказывает красивые истории о море. ей нравится точить ножи об камни. она любит слушать о политике, у неё отец — политик и настоящий воин смелый. масако ходзё им гордится так сильно, что решает доказать всем, что не только мужчины могут быть воинами. не только они могут держать в руках катану и защитить свою деревню. масако влюблена в японскую армию, она хочет продолжить дело отца — она хочет защищать.

масако мама никогда не рассказывает, что она не её родная дочь,
[indent]  [indent]  [indent] а она и не помнит вовсе ничего.

есть такая возможность, она очень редка и не часто практикуется у кам, но иногда она ступают на землю и забывают, кто они есть на самом деле. они делают так не специально, совсем случайно, но где-то в глубине души этого желают. ками никогда не убегают от своих проблем, но у адзуми-но исоры всё его появление в мире было главной ошибкой. глубокая депрессия задевает его инстинкты — он погибает изнутри.

он забывает слишком легко.

а ходзё масако любят все. её многие хвалят и говорят, что она настоящая героиня. она постоянно крутится в мужских кругах — то управляет, то сражается. он смущённо улыбается [когда-то это где-то было] и протягивает ладонь к лицу своего мужа. ёритомо оказывается её солнцем в дождливый день — такой правильный и свободолюбивый. она это ценит. он говорит громкие речи и ударяет кулаком по столу, потому что состояние его клана так сильно его задевает. ему хочется благополучия в роде миномато — масако хочет счастья для всех.

— спасибо, что были с нами. мы обязательно защитим наш род и сможем одолеть семью тайра. мы тоже должны в это верить. сила воли и духа для самурая — это всё.
она встаёт из-за своего места и кланяется всем. её запоминают как сильную, очень правильную и воинственную девушку в ещё совсем уж свежем возрасте.

мужчина находит её на улице, на заднем дворе небольшого здания, где она чаще всего собирает политических и военных деятелей для бесед, которые хочет обсудить её муж. он принимает во внимание все её советы, у него мягкий голос и очень пронзительный взгляд.

именно в этот взгляд она и влюбилась [он напоминал ей чей-то].

— спасибо большое.
она улыбается, но улыба какая-то смущённая, совсем неловкая. после неё обычно следует что-то неприятное для другой стороны. её бледную кожу на лице покрывает персикового оттенка румянец. красивый и мягкий.

— но вы скорее всего спутали меня с кем-то другим. это не мой меч.
но она всё равно принимает чужой подарок, почему-то доверяется чужому голосу, который немного кажется знакомым. чужим-знакомым, таким же пронзительным, как у мужа, глазам. он смотрит на неё необычно, её начинает это даже немного пугать. масако шумно вздыхает и протягивает меч обратно.

— а сделан он и вправду хорошо, господин... прошу прощения, не помню вашего имени, не могли бы вы его повторить?