дайшо сугуру
// haikyuu!!. двадцать один год, экс-доигровшик sendai frogs, студент без стипендии и с ещё большими комплексами по жизни и на жизнь, наркоделец; hwang hyunjin.
У Ё Б А
[indent][indent]wished you were dead
«ужасный» стекловатой по паркету с скриптами, словно при пальбе из ружья. сугуру не подаёт вида в первый раз, не ползаёт во второй, а на десятый и сотый уже тяжело, совсем не по-детски, прикрывает глаза — хочется выпрыгнуть из своей кожи и залезть во что-то новое и лучшее. сугуру давится своими ехидными смешками и змеиным шипением, когда мама вновь колет сердце своими жёсткими словами. сугуру давится собственной жалость и кусает себя за язык, потому что сожрать кроме миски белого липкого риса — нечего [мама ненавидит готовить, заказывает доставку из ресторанчиков поблизости и постоянно портит кастрюли, когда что-то варит]. сугуру думает, что это всё так глупо и пальцами сминает липкий рис, придавая ему формы разрубленной пятиконечной звезды; мама говорит, что сугуру «ужасный ребёнок» на протяжении всего сугурового детства и, если раньше это вызывало глупые детские слёзы, то сейчас он едва ли мог прекратить смеяться.
проблемы с законом в десять, потому что с парнями пытался обокрасть круглосуточный магазин [раскинуть по карманам как можно больше чупа-чупсов карамель двойная порции] и сбежать, чтобы прокусывать каждое дно и запивать оранжевой фантой. сугуру ловят за углом и наперво отчитывают и вновь говорят то самое «ужасный», а дайшо лишь по-змеиному шипит, давясь в собственном смехе, который поднимается с желудка до горла. у сугуру борющееся между чувство триумба и привалившего адреналина, потому что возвращать конфеты не пришлось [зубами впиться в ледец и одним движением отгрызать половину, говядина была бы вкуснее, но сегодня мама заказала тайскую херню].
сугуру пытается уверовать не в бога, а в себя [всё же наладится сугуру-кун, всё будет ок]. но это «ок» с рождения перекатывается в ленивое «нихуя не ок» и сугуру приходится сидеть на детской площадке в одиночку, потому что у предков свиданка дома, а мама целует так эмоционально и по-любовно только отца. сугуру неправильно подбирает вещи под сезон, ненавидит жару, потому что легко сгорает на солнце, постоянно печётся о своём внешнем виде и даже в любой идеальности есть шероховатость. сугуру поэтапно раскладывается в своей черепной коробке веру в себя, потому что, если не так, то можно ебануться к чертям. сугуру перерабатывающая машина — люди через него идут по всем срокам работы любого мясокомбината в префектуре. думать, что жизнь вовсе не проёбана, а люди — всего лишь люди, физической боль лучше любой другой и, конечно, лучше надламывать клыки о стекло, чем вечно находится там, где тебя не ждут.
[indent][indent]come back when you can
сугуру дайшо прибивает гвоздями свою жизнь к белой гипсокартоновой стене и рассматривает её подолгу, словно купленный билет в картинную галерею в токио. его жизнь — примечательная мозаика, состоящая из «ты так ужасен» и бесцветного после многих стирок «всё будет ок». сугуру знает каково это быть нелюбимым сыном и как сложно добиваться девушки, которая нравится. и это всё так глупо взаимосвязанно, что приносит по итогу лишь сильную пунктирную боль вокруг грудной клетки. он знает, что такое есть нелюбимую китайскую стряпню из ближайшего ресторанчика, который продаёт всё сейчас по большой скидке, потому что закрывается на следующей неделе. он знает, что такое сидеть в темноте в своей комнате и знать, что никто из родителей не приоткроет дверь, чтобы впустить хотя бы немного света. он знает, что такое ломаться от желания и точно бы хотел сломаться от чьей-то любви, но этого не происходит ни с родителями, ни с друзьями, ни с теми, с кем в графе «семейное положение: в отношениях». сугуру разрывает, а острые чипсы уже не дают никакого вкуса.
— ты же меня не любишь, да?
он дублирует этот вопрос сперва в средней школе, когда злость на родителей такая огромная, что сжимать кулаки, как в том самом тупом меме, не кажется идиотской затеей. он дублирует этот вопрос и дальше по наклонной, встречаясь с людьми, с которыми и здороваться не стоило бы, дублирует, когда внедряется эмбрионом в первые отношения и продолжает повторять вопрос собственно сочинённой мантрой [в бога сугуру не верит, но в любовь почему-то верить хочется и по сегодняшний день, даже в понедельник]. он дублирует этот вопрос и пацану с слегка вьющимися чёрными волосами и родинками на лице. сакусой вообще всё так склеивается ментоловой пластиной под столешницу, но дайшо до последнего даёт ему шанс и даже немного сего, потому что стать любимым так хочется. сакуса притягивает взгляд сугуру, а тот прячется под своей маской на лице и необоснованно, со странной тяжестью, совсем не касается своим взглядом с чужим. и это, конечно, отвоёвывает своё крошечное место внутри дайшо, потому что чувства любви формируются сразу.
[indent][indent]love me like you do
он курит сигареты, зачесывает чёлку набок и считает себя крутым, пока сверстники не перегоняют его по росту на полголовы и выше и далее, и почему-то это тоже бесит. сугуру тушит окурки сигарет о белые стены, ненавидит запах цветов, потому что на них у него сезонный аллергический риноконъюнктивит средней тяжести и ему слишком нравится ходить за руку. он думает, что крутой, пока ему вновь не показывают его место, но уже в школе и это вязко тянущейся слюной «ты ужасен» — сердце проходит через мясорубку; он курит ненавистные другим сигареты, пытается стать кем-то и, кажется, совсем не знает себя. сугуру достаёт из террариума в гостиной королевскую змею и жалеет, что она не может снять кожу и стать жарараком [кровоточивые дёсна, некроз тканей, мозговое кровоизлияние — яд лучшая зашита]. он фоткается с глоксинией [было тупым, наверное, назвать змею в честь цветка, который символизирует «любовь с первого взгляда»], обрабатывает каждую фотку подолгу и отправляет в инстаграмм, чтобы слышать через пару секунд активное постукивание уведомлений из приложения. змея вьётся в руке и играется с ним, ползая по фалангам пальцев и обматывая хвостом запястье.
он ломает себе кости, изредка дерётся с теми, кто габаритами побольше и сильнее, он топчется новыми бордового паттерна ботинками дж мартинс по чужому газону и обходит табличку «не ходить по траве». он привлекает внимание — становится то хорошим и лучшим мальчиком на планете, то гремучей коброй, готовой проглотить любую добычу, которую сунут. он играет в волейбол, но уже не присматривается к трибунам, потому что знает, что его маме плевать на него, а лучше отца ничего же в мире не будет. он не всматривается на трибуны, и когда скандируют фанаты название их школы, то тоже не цепляется за это. а может стоило бы? [НО ЭТО ЖЕ НЕ ТА САМАЯ ЛЮБОВЬ]. сугуру доигрывает матч и неряшливо бросает махровое полотенце себе на плечи, вся спина неприятно гудит, а мышцы до сих пор растянуты и согреты, он весь готов к очередному прыжку. он смотрит только на сакусу, который обязательно ждёт его после матча, но дайшо не лезет к нему, он умывает лицо холодной водой несколько раз, ныряет головой под кран в мужском туалете и надеется всегда, что хотя бы в этом году станет для кого-то любимым. сакуса — бриллиантовое чистое озеро из бесплатных «да». сугуру покупает антисептики и несколько чёрных масок, чтобы сакуса с ним чувствовал себя нормально, хотя это бесит и ни в какую в голове у дайшо не устраивается.
волейбол — это только хобби, жизнь — тоже хобби, набить татуировку с головой змеи — растущее желание с каждым годом. пачкать фильтр о крошки чипсов и каждый раз зарекаться, что больше не будет чёрного в гардеробе. шепелявить и дразнить всем своим видом, откусывать зубами чупа-чупсовые яркие шарики и сминать пластинами жвачку внутри. носить кольца, браслеты, цепочки, заказывать ненужную ерунду на ebay, читать книги по психологии и ничего не понимать, разбираться в истории и биологии, бубнить себе под нос слова благодарности, когда это нужно и задирать гордо голову, даже если разница в росте хоть в двадцать сантиметров. его кожа кричит о прикосновении, а душа-то искрится, и скорее всего сгодился бы кто угодно, он прячет замерзшие пальцы в куртку, в одном из карманов которой всегда есть зажигалка.
когда дайшо остаётся один в пустой двухкомнатной квартире на деньги родителей, то надумывается об ещё одной татуировке, которую хочет набить не на коже — на оголённых белых костях, грубым шрифтом, чтобы каждому было видно. сугуру шипит и вьётся в клубок — you need me more than i need you — поглубже и побольнее. может тогда все наконец-то поймут чего он так сильно желает. может, если бы было первое, то не было бы наркотиков и постоянных долгов, может быть дома всё же сиделось больше, чем часами ходить по заученному со всех дыр парку, потому что больше делать нечего. может, если бы было главное, то не пришлось зашиваться каждый раз после неудачных отношений и не пришлось бы выкуривать пачку в день, когда сугуру с кем-то ссориться.
ненависть съедает заживо
ненависть съедает заживо
ненависть съедает заживо
ненависть съедает заживо
i. | ii. | iii. |
синану никто не нужен, он это решает ещё в детстве, когда родители бросают его и жизнь кажется совсем уж жалкой. социально-политические проблемы кажутся куда важнее проблемы того, что одежда в стирке при опции «завершено» ещё лежала там где-то час. синан пытается отыскать проблемы во всём — в загрязнении воздуха от нового открывшегося завода в стамбуле, проблематике преподавания школьной программы с большим уклоном всё равно на перевоспитание, а не на учёбу, неконструктивное мнение по поводу воспитание детей и постоянные проблемы стыковок нового поколения со старым. синан видит столько проблем и точно ощущает их кончиком языка и можно определить состав, касаясь всего подушечками пальцев. он может подобрать слова и объяснить в понятной форме о любом из психологических и физических состояниях, он может пересказать всю пьесу гамлета по ролям. он может рассказать обо всём, что тебе заинтересует, но каждый раз проглатывает жёсткий ком из сожаления, когда речь заходит о его семье.
когда у синана спрашивают о его родителях, он вспоминает, что делает каждый день после того как возвращается со школы [погладить пса, пройти на кухню и разогреть суп и приготовить чай для дедушки, закинуть вещи в стирку, поправить подушки, закинуть корм в миску для пса — он делает всё это один с четырнадцати лет — смотреть на картины, которые никаких чувств никогда не вызывали и ненавидеть чаек из-за шума, тонуть в воде, но всё равно слышать грустный скулёж родной собаки]. одиночество — одиночество — одиночество. это разъедает его и алкоголь в глотке уже не так горчит сильно, он пьёт уже так несколько лет, пытаясь избежать от реального мира и валяться на школьной скамье во дворе в пьяной полудрёме. ему этого всего не хочется видеть — когда ты умный, то жить становится тяжелее. а синан слишком умный и исчезнуть с каждым днём хочется всё больше и больше, но он всё равно ставит перед собой микрозадачи, которые выполняет ежедневно, если не от то кто ещё? он выставляет перед собой микрозадачи из вещей, которые рутиной простой называются и почему-то именно это до сих пор держит его ещё на алкогольном плаву; крепкое огниво в серебристой фляге разжигает лишь фейерверки в голове и сосуды лопаются в глазах. алкоголь спасает от одиночества, хоть и сейчас всё стало куда сложнее.
алкоголь — единственное утешение и постоянная погибель, так ему говорит как-то осман. эда и ишык стоят рядом и о чём-то говорят, а керем отстранённо сидит рядом. они все ворвались совсем спонтанно в жизни синана и ему это должно было не нравится, но по итогу он начал признавать, что это немного расслабляет. разговоры с кем-либо о чём-либо, пьянки около босфора и обсуждение любовного плана между двумя учителями — синан уверено отрицает, что ему это всё интересно, но продолжает находится с ребятами рядом. он наблюдает за каждым и нелепо усмехается ишык, когда та говорит какую-то нелепую чушь.
синан уверено отрицает, что какие-либо чувства важны. любовь — это пустота и лишь вдребезги смешанные феромоны между друг другом. он отрицает это чувство между людьми, считает его силиконовым и совсем не настоящим. любовь — это чепуха, которая проходит через электрические знаки в головной мозг и провоцирует окситоцин к постоянной химической реакции с другими гормонами. синан не верит в любовь, любовь — худшая из слабостей и заставляет терять самоуважение.
— результата до сих пор нет, поэтому говорить ещё рано, керем. не придумывай всё наперёд, потому что потом можешь легко разочароваться во всём.
[лицо выражает лишь обыденность пустоты, словно в сотый раз посещаешь собор святой софии и солнечное освещение из сорока окон, словно спасёт и даст сил]. синан не говорит о своих мечтах, он не загадывает наперёд, он просто предпочитает не мечтать, не молиться. ничего никогда не помогает [всё валится, разрушается, каждый переживает это сам, а после давится ничтожными надеждами].синан всегда был таким: слишком взрослым, чтобы принять кого-то, слишком стойкий, чтобы просить прощение у кого-то, слишком безнадёжный, потому что мысли о будущем совсем не посещают его голову.
— бурсу и вправду такая наивная.
отстранённо произносит синан, наблюдая внимательно за тем как она с кемалем заходят в её квартиру. у взрослых оказывается всё так просто, хватает нескольких стыковок между ними и вы уже готовы заняться сексом. синан совсем этого не понимает и лишь до конца застёгивает толстовку на молнии, бросая взгляд на ишык, которая, кажется, в этот раз заинтересована во всём куда больше.потому что они обе слишком похожи.
[обе такие же спасительницы-победительницы, глупые и слишком незаурядные].он смотрит на керема, с которым они вместе удобно уселись на подоконнике и следили за светом в доме напротив. он бросает взгляд изучающий скорее даже на крема, потому что совсем не видит смысла в заинтересованности керема в этом деле. он быстрее рожу директору неждету набьёт, чем своё будущее построит после школы. такие как керем легко приспособлены к выживанию в мире — они оторвут голову с лёгкостью за свою жизнь, настоящие животные.
керем тоже был похож на какое-то совсем дикое и необузданное животное [хватают в своей пасти слабых травоядных и легко сражаются в самых опасных территориально-воинственных битвах]. такие, как керем, обычно привлекают своих жертв свободолюбием и нравом.
керем для синана был интересным, хоть и раскрыть его казалось сложнее. это не ишык, которую по щелчку пальцев легко раскусить и понять все её действия и любую выгоду, которую из них она вынести хочет. это не осман, у которого тысяча и одна идея и план по созданию собственного бизнеса или продвижения уже созданных, такое ощущение, словно этот парень прочёл не одну бизнес-книжку. это не эда, жизнь которой выстроили «от» и «до» её собственные родители, у неё точно всё без шансов и с каким-то богатым мужланом свадьба.
керем был чем-то совсем другим и отстранённым от обычной жизни среднестатистического семнадцатилетнего подростка. керем был атомной бомбой и тем самым камикадзе, который готов был пожертвовать собой ради цели. долбанный шахид же. керем был взрывоопасным веществом, чем-то вечно привлекающим к себе и постоянно отталкивающим.
— как думаешь они уже сейчас занимаются сексом? смотри-смотри, выключили свет и шторы задёрнули!
он притягивает керема к себе, чтобы тот тоже успел взглянуть на это и от чего-то не опускает его, продолжая держать свою руку на чужом плече. лицо керема сейчас слишком близко и во всех сопливых фильмах, которые любила скорее всего ишык точно море таких тупых моментов. близость — самое опасное и слишком желанное чувство для синана, потому что такое недосягаемое и в тоже время трепетное. оно вызывает бурю других эмоций и заставляет поддаваться именно эмоциям сердца, а не трезвых мыслей в голове.всё с друг другом мешается в непонятную консистенцию и синан уже не понимает, почему керем сминает его губы в поцелуе [для взрывоопасных веществах керем почему-то слишком уверенно без головы целовался]. делал это сотню раз, потому что такие, как керем, всегда привлекают всех, а синан — другое. больше отталкивающее и не привлекающее к себе внимание. наверное, керем слишком сильно напился, спутав синан уже с девчонкой. наверное, керем просто сошёл с ума — близость — слишком тупое чувство.
шаг к близости пугает не пуще чувства любви, от которого стоит держаться на слишком большом расстоянии.