сыну любит тепло. любит, когда постель его на две персоны нагретая и уютная, так чтобы много подушек и особенно-милых наволочках, потому что именно так ему нравится. ему нравится внимание и битком забитый какао смс-ками от девочек из университета [его жадными змеями хочет съесть каждая девочка в университете]. и сыну был бы настоящим лжецом, если бы сказал, что ему это не нравится. ему так сильно хочется внимания, что он слишком быстро справляется с пряжкой ремня, что слишком быстро снимает кружевной лифчик, слишком ловко и так аккуратно — хан сыну настоящий лицемер — за каждым аккуратным и  милым жестом всегда скрывается подтекст. чёлка без нужной концентрации  геля на волосах постоянно накрывает глаза. он сдувает её каждый раз и совсем не прислушивается к советам, что её ему пора уже постричься.

сыну запоминают как  яркого слишком болтливого и постоянно махающего длинными руками парня. его запоминают как бабника. как ту самую шлюху без сисек и, если раньше это вызывало какие-то отрицательные эмоции и содранную друг о друга зубную эмаль от злости и негодования, то сейчас он лишь голову виновато опускает.

«сколько уже девушек ты так оприходовал, сыну?»
[а сыну и не вспомнит. сообщения игнорируются сразу после первой же ночи. он не оставляет в памяти от них ничего, кроме размера подобранного бюстгальтера и то размер максимум что сможет — показать руками].

сыну бывает и мерзким. временами.

но. такое главное «но», которое автоматически подчёркивается у сыну в текстовом редакторе жирным шрифтом — его всегда принимал донпё. каждый проёб всё равно списывался со счетов, каждое опоздание, каждый посыл, когда сыну  был несдержан — донпё всё прощал. донпё был тем самым ангелом, которому срезали бывшие девушки хана его белые крылья. донпё — это голова. это сердце. это мозги. это всё было для сыну [сыну теряется каждый раз, когда сынён по-лисьи щуря глаза спрашивает как он с донпё ещё так долго дружат]. а донпё улыбается, а донпё смеётся, донпё губы поджимает и почему-то моргает слишком быстро и по несколько раз.

хан сыну просто не понимает. он. не. понимает. смотреть в эти добрые глаза, которые пеленой никогда не покрываются и всегда такие яркие и живые, когда у сыну у самого пелена эта перед глазами уже паучьей паутиной покрывается — алкоголь, секс, алкоголь, бессонница, секс. хан сыну просто не понимает: почему донпё губы кусает и почему ему так не нравится, когда хан закрывает во вторник дверь за  одной девушкой, а уже рано утром в среду обнимает за талию другую. почему он столько раз уже выручает и делает всё по доброй воле, когда мог бы просто послать его, как это часто делал сыншик. почему донпё постоянно на его стороне и никогда не бежит  от опасности, когда сыну что-то угрожает.

донпё, почему?

горькая правда и внутри взрывается чернобыльская аэс, а за горами уже дотлевает последняя сакура в городе хиросима. «донпё?» у сыну марлевая повязка на глазах наконец развязывается и плавно на пол  спускается. спускает также плавно как и все эти сынунские дурацкие шутки. издевки. все эти намёки на слёзы у донпё и периодическое покраснение  у глаз. сыну никогда не интересовался  почему. а сыну, кажется, вообще  никогда и не интересовался, что на душе у донпё.

the light has gone out of my life
я тебя люблю, хан сыну. люблю.
( скажи мне это сейчас ).

сыну в срочном порядке хочется подписать акт о капитуляции, потому что сейчас — это или повторная бомбардировка и ядерное оружие или тупая остановка такого же тупого сердца и таких же тупых мозгов. сыну так долго всего не понимал и только, когда донпё впервые не скрывая слёз сказал ему, какой же хан сыну мудак и придурок — сыну клинит. и клинит так, что на ковре в гостиной комнате валяется не одна сухая бутылка с этикеткой «soju jinro».

его клинит так, что с отсутствием донпё всё меркнет. девушки в университете уже не такие симпатичные. еда уже не такая вкусная. разговоры уже не такие душевные. только вкус соджу неизменный — горчит у середины и всё сжимается в глотке.  сейчас сыншик покупает несколько бутылок текилы и всё в горле ощущается по-другому. рядом с донпё, который, ну, вот рукой подать — близко и далеко одновременно. сыну очень хочется вылить оставшееся себе на глаза, может под этот самый градус жидкость сможет разъесть ему глаза и он не  будет видеть этого —

улыбающийся донпё с ёханом.
улыбающийся донпё с ёханом в магазине.
улыбающийся донпё с ёханом в тот самой их закусочной с ёханом.
просто улыбающийся донпё.
[indent][indent](улыбаться сыну сон донпё прекратил).

и смотреть даже сейчас на ёхана, который сидел слишком близко, словно нет вообще нигде другого места, кроме как прижиматься своим плечом к плечу донпё [бесишь-бесишь-бесишь-бесишь-бесишь]. у сыну нога левая в нервном тике бьётся, стучит клювом дятла по кроне дерева.

раскалывалось бы от этого факта у сыну сердце пару месяцев назад? нет. раскалывается ли оно сейчас надвое? конечно. оно  разбивается. трескается. разрывается. перестаёт стучать. сыну так сильно бесится, что уже и вовсе забывает пользоваться гелем для укладки, а утюженная рубашка или нет — не важно тоже.

донпё же не заметит.
донпё больше не улыбается.
донпё как-то вяло кивает, словно повторяет сценку, когда они всей группой несколько ночей не спали из-за съёмок.
донпё надевает на себя маску, а сыну каждый раз пальцами размазывает свой грим.

сыну сперва ненавидит весь мир, а потом это чувство разрастается в человеческих размеров кокон и он в него забирается. потому что всё в прошлом.

сыну никогда не думал, что у терпения донпё есть свой ценник.
или этот ценник предназначен для его любви?

— эй! оставь его, мудила.
он подрывается так резко, что стул сзади валится свинкой назад. сыну видел столько таких же сюжетов в дорамах, где корейский айдол-актёр ревнует свой краш и рвёт и мечет, где желваки проступают и выпирающие вены на шее видно. если бы сыну видел себя со стороны, то все эти детали подметил и у себя.

ревность имеет свой оттенок — огниво — чёртова текила.

злость распаляет в нём огонь и можно было бы пошутить, что сейчас сыну — джокер, упавший в кислоту. сейчас можно дерзко пошутить, что ведёт он себя зеркально также, как и его все  прошлые пассии.

а в глазах лишь ревностьревностьревностьревность.

— ёхан, оставь его. повторяю последний раз.
[голос с хрипотцой — несвойственной и слишком неподходящей — сыну голос свой теряет, оказывается, что не только голову].
отпихнуть ёхана от донпё.
важно: !!! аккуратно !!! отпихнуть донпё.
убедиться, что он может всё же стоять.

и замахнуться.

сыну столько раз прокручивал в голове возможные их диалоги. с ёханом, что не нужно подкатывать свои яйца к донпё, что сыну — не только его друг, а хочет  быть и чем-то больше. с донпё… но с донпё ему нужно столько всего обсудить и обговорить, что от этих мыслей лишь температура тела поднимается до тридцати девяти.

он бьёт в разные стороны, когда уже заваливает ёхана на пол, а рядом люди начинают кричать и пытаться оттянуть сыну.

— донпё,
замечает, что донпё стоит всё там же. так близко и далеко одновременно. также по-родному смотрит и также смотрит, словно хан сыну — чужестранец.

он отвлекается, а ёхану всё же удаётся тоже задеть сыну и оттолкнуть от себя в сторону. в драках сыну никогда не был героем, а пересмотренное аниме о супергероях [не таких, как марвел, а лучше, не дало никаких плодов для размышлений].

ссадина над бровью и разбитая губа; сыну сплёвывает себе под ноги и смотрит сейчас лишь на донпё.

— донпё, мне нужно, чтобы ты меня выслушал. прошу тебя. я умоляю тебя. пожалуйста.
[NIC]han seungwoo[/NIC][AVA]http://forumupload.ru/uploads/001a/a5/f0/283/31440.png[/AVA]